У меня юбилей: год назад я стала копирайтером. Взяла интервью у подруги, написала статью и отправила редактору рассылки «Мегаплана» Максиму Ильяхову. Он статью не взял — сказал, слишком жесткая. Зато предложил написать несколько текстов для «Мегапрорыва». Для меня с этого началось всё самое интересное.
Вот та первая статья, публикую без правок.

.
Михаил Смолянов уже рассказывал , как начинающему предпринимателю сдвинуться с мертвой точки: «Нет денег на аренду и ремонт? Купи вагончик. Нет денег на вагончик? Арендуй угол на кухне». Бизнес Зои начинался с тряпичной палатки возле метро, но за 10 лет продвинулся немногим дальше. В ее истории — этика продаж, цена взаимопомощи и мечты Робин Гуда.

13 000 в день

В начале двухтысячных родители Зои разбивали шатер с канцтоварами каждое лето и сворачивались с первыми холодами. Вскоре переехали в стеклянный ларек в прикассовой зоне универсама, потом на второй этаж, в помещение попросторней. Похоже на success story? Но собственник поднял аренду в два раза, и бизнес переместился в небольшой закуток в Олимпийской деревне.

Мы приезжаем на место: лестницы, бетон и граффити, как в Бронксе. За железной решеткой небольшой магазинчик, на полках — обычный стафф из розовых блокнотиков, школьных тетрадей и офисных папок. Поверх витрин разложены семена. «Летом для канцтоваров мертвый сезон, вот и выкручиваемся», — поясняет Зоя. Зимой тут бывает холодно, туалета нет, ремонт и вывоз мусора за свой счет. Такая вот проза.

Финансовый расклад такой: аренда обходится в 50 тысяч, каждый год в мае поднимают на 20%. Продажи зависят от сезона: в марте 13 000 в день, в июле — 4 000, а в сентябре 35 000. Осенью бизнес набирает жирок, летом — сбрасывает.

Вut I feel nothing

Олимпийская деревня — замкнутый район, Зоя знает многих покупателей по именам. Школьные тетрадки завозит с учетом пожеланий родительского комитета и классных руководительниц. Ради индивидуального заказа может поехать на склад в выходной день. Как-то одна мама пришла с заданием по ИЗО — «зимняя поделка». Они с Зоей больше получаса выбирали сюжет и материалы, а через две недели дочка зашла поблагодарить: она выиграла районный конкурс, перешла на городской.

В глубине района живет один дедок, он выбирается в город за покупками раз в месяц. К Зое он приходит за стержнями для ручки и, как расплатится, устраивается на стульчик отдохнуть. Пока сидит, рассказывает о жизни. Ответов не слышит, так что разговор всегда проходит в форме монолога. Говорит, при Сталине было лучше, страну спасут только расстрелы, а в США их уже практикуют — он по телевизору видел.

Недавно в Деревне появились итальянцы. Один из них зашел поздравить Зою с Восьмым марта, принес конфеты и фрукты. Местные на предпринимательницу реагируют не всегда галантно. «В 40-градусный мороз у нас доводчик сломался, — рассказывает Зоя. — Стою с отверткой, чиню. Проходит дедок и спрашивает вот так в лоб: „У тебя что, мужика нет?“ — Ну что на такое ответишь!?»

Мы с Зоей отправились в торговый центр выпить кофе. Она сняла куртку, под ней — футболка с принтом в стиле американских афиш 40-50-х годов. Целующаяся парочка и подпись: «And finally I am in his arms his lips are against mine but I feel nothing! Nothing!» /И наконец, я в его объятьях, его губы прижимаются к моим, но я ничего не чувствую! Ничего!/

Смотреть на людей как на потребителей

«Мне не нравится этот хищнический момент: или выжимаешь из тех, у кого и так ничего нет, или сам пропадаешь», — говорит Зоя. Когда импорт и аренда дорожают, есть только один способ остаться на плаву — повысить цены.

«Но я не могу смотреть на людей как на просто потребителей — у них зарплата, да и вообще жизнь, такая же, как у меня», — вопросы этики вынуждают Зою снижать цены чуть не до уровня закупочных, дотошно подбирать дешевые аналоги. «Когда работала в магазине элитных мужских трусов, меня это не парило», — добавляет бизнес-леди.

В своей работе она видит смысл — социальный, если хотите. В районе полно продуктовых магазинов, но остальная инфраструктура не развита. Вот одна предпринимательница владела тут двумя точками: зоомагазин и хозтовары. А потом владелец площади внезапно поднял цену аренды в два раза, и магазины закрылись. Одно из помещений потом еще год стояло пустым. Поэтому Зою покупатели то и дело спрашивают: «Вы не закроетесь?» — но она не может ответить с уверенностью.

«Я б мухлевала, как все»

Зоя забирает 20% от дневной выручки, сегодня это 2800. На три дня в неделю ее заменяет мама, месячный отпуск они не могут себе позволить.

«Нанимали как-то женщину, она тоже работала за процент. Она нас обнесла тысяч на 20 — 30. Кажется, что сумма небольшая, но в мелком бизнесе и она решает. Тогда как раз сезон был: если недополучаем, то потом в бюджете весь следующий год зияют дыры», — пояснила Зоя.

У ее мамы предложение простое — поставить камеры. Дочь смотрит на проблему иначе: высокую зарплату они обеспечить не могут, значит, наемный работник в любом случае будет недоволен и найдет способ что-то урвать. «Если бы я работала, я б мухлевала, как все продавцы», — с таким аргументом она уговорила маму отказаться от наемного труда в принципе.

«В моих мечтах все уже получилось»

Зоя хочет сбежать в ресторанный бизнес: «В Москве все время едят, но не хватает атмосферных, авторских заведений». К тому же булочки и кофе — не первая необходимость, а с обеспеченных людей брать деньги проще. Это должно быть кафе на 10-15 посадочных мест с вегетарианским меню и огромными кружками кофе. Зоя хочет все готовить сама.

Бизнес-плана пока нет, есть только желание: «В моих мечтах я представляю все с того момента, когда уже получилось».

Когда мы уже спустились в метро, Зоя достала еBook: «Ты знаешь, что среди пчел есть воры и пьяницы, причем их деструктивное поведение обостряется во время застоя в производстве?». Она читает книгу «Взаимопомощь как фактор эволюции» — Петр Кропоткин развивает мысль о том, что сплоченные виды имеют большие шансы на выживание.