Фотография не изменит мир

Стрит- фотограф Мари поспорила с моим постом о роли фотографии : говорит, снимки показывают несправедливость и тем самым убеждают ее исправить. Например, Льюис Хайн фотографировал детей в шахтах и на фабриках. Когда американцы увидели эти снимки, начались демонстрации и забастовки — в итоге власти приняли закон, запрещающий эксплуатацию детского труда. По крайней мере так события описывают культурологи: они называют Хайна «человеком, который изменил историю страны». Но я не верю, что это возможно с помощью фотографии.

Addie Card, Lewis Wickes Hine, 1910

Фотограф приходит последним

«Фотографии не могут создать моральную позицию, но могут ее подкрепить».
Сьюзан Сонтаг

Когда началась корейская война, газеты в США называли ее сопротивлением тоталитарному советскому блоку. Бомбы разрушали дома и убивали людей, но репортажи с места событий не вызвали ажиотажа и сочувствия. Совсем иначе американцы расценили вьетнамскую войну: они сочли ее жестокой интервенцией, начались антивоенные демонстрации. На этот раз фотографы сделали много снимков, многие из них стали знаменитыми. Например вот об этой фотографии теперь говорят , что она «остановила вьетнамскую войну».

«Напалм во Вьетнаме», Ник Ут, 1972

.

Та же девочка на граффити Бэнкси

На самом деле фотографы не останавливают эксплуатацию детей и войны — это делают разозленные люди. Когда начинаются протесты, фотограф добавляет в дискуссию эмоций и фактов. Но если общество равнодушно, фотография не может его растормошить или изменить его мнение.

Изображение создает дистанцию

«Какое бы нравственное значение ни признавали за фотографией, главный ее эффект — превращение мира в музей, где каждый сюжет перемещается в область эстетического».
Сьюзен Сонтаг

Социальные фотографии вызывают сочувствие, но они же создают эмоциональную дистанцию: зритель всегда остается в стороне, как турист. Он видит страдания, но проходит мимо — к следующему снимку. Фотографы показывают так много ужасного, что зритель учится равнодушию.

Сто лет назад фотографии Льюиса Хайна шокировали американцев. Сейчас такие снимки иронично называют «грязные дети, бедные старики». Жизнь нищих стала банальным сюжетом, а для фотографии годится только свежее и увлекательное. Это и есть главный критерий: снимок может показать прекрасное или ужасное, но оно должно быть интересным. В этом этическая неразборчивость фотографии — она учит воспринимать любое событие, как шоу.

A Bad Lot, Lewis Wickes Hine, 1911

—-
Когда люди пытаются изменить мир, вокруг собираются фотографы. Они подглядывают, фиксируют, может быть сочувствуют. Самые сильные работы получаются, когда авторы отказываются от беспристрастности и становятся участниками. Оруэлл так написал «Памяти Каталонии». Мой любимый Хэмингуэй тоже был в Испании во время гражданской войны, но остался наблюдателем. Культурологи ему это прощают.

Еще по теме

Фотография говорит за себя сама
Что может фотография
Дизайн умеет убеждать

Фотография говорит за себя сама

Текст подавляет фотографию: чем больше идей несет подпись, тем меньше остается самому снимку. Поэтому, если музейный куратор признает фотографию произведением искусства, то выставляет без пояснений — разве что указывает имя автора и год.

Дмитрий Кучев , Пермь, 2013

Комментарий сужает восприятие

Снимок захватывает момент, но не в силах объяснить его значение . Поэтому иногда зрителю нужны подсказки: место, время действия, имена и обстоятельства. Такой комментарий помогает понять, что происходит в кадре, но и ограничивает трактовки.

Гиперинфляция в Германии, 1923

Зритель видит на фотографии детей, которые играют с деньгами. Может быть, они стащили муляж банкнот из театра, или их родители богаты до одури. Зритель догадывается и фантазирует. Но как только появляется подпись, контекст проясняется: гиперинфляция в Германии — пачки денег дешевле, чем деревянные кубики.

Подпись объяснила сюжет, но тут же оборвала дополнительные ассоциативные связи. Раньше зритель мог, например, увидеть в снимке пародию на американскую валютную систему. Почему нет? С комментарием фотография стала только свидетельством исторического момента. Теперь мы видим в ней меньше образов, больше фактов.

На восприятие снимка влияет любая подпись, даже самая безобидная. Имя автора напомнит о его репутации, год добавит исторический контекст. А названия и комментарии вообще ведут себя деспотично — припаивают к фотографии авторскую трактовку.

Комментарий не в силах закрепить трактовку навсегда

«Всякая фотография физически нема. И она говорит словами помещенной под ней подписи», — сказал кинорежиссер Жан-Люк Годар.

«Не убий. Без защиты добро беззащитно» , Сергей Киселёв, 2014

Фотограф под руководством Министерства Культуры РФ дописал к своему снимку пропаганду. Если бы мне пришлось придумать пропагандистскую подпись к этой фотографии, вышло бы иначе: «Церковники делают из ребенка полицая».

Любая подпись — это только одна из интерпретаций, неизбежно ограниченная. И недолговечная: она не способна закрепить смысл изображения навсегда. Когда текст отпадет, снимок останется без костылей, один на один со зрителем.

Комментарий не спасет плохую фотографию

Редакторы не любят, когда снимок называют буквально: что вижу, то и пишу.

«Девочка и голубь» , Джеймс Полак, Париж, 2012

Я не вижу в этом ничего зазорного. Хуже, когда автор пытается с помощью подписи добавить снимку то, чего в нем нет: сгустить краски, увеличить масштаб темы, притянуть аллюзии.

«Стены рухнут» , Денис Разумовский, Москва, 2014

Знакомый режиссер Георгий Всеволдович над такими попытками смеялся. Если его студенты говорили о своей постановке то, чего больше никто не мог в ней увидеть, Георгий Всеволдович говорил: «Это вы в программке напишите». То же с фотографом — не нужно дописывать в комментарии то, чего не смог передать средствами фотографии. Хороший снимок говорит за себя сам и не нуждается в помощи текста.

Еще по теме

Фотография не изменит мир
Что может фотография

Что может фотография

Люди воспринимают текст в 60 000 раз медленнее, чем картинку. Об этом прознали контент-маркетологи , поэтому советуют заменять слова фотографиями. Часто этот совет работает: картинки лучше передают цвет, форму, пространство. Но на этом возможности фотографии заканчиваются — она не способна ничего объяснить.

Фото свидетельствует

Фотографию можно предъявить как доказательство — считается, что она объективна. На самом деле фотограф дает свою трактовку событий, когда выбирает натуру, ракурс и акцент. В его работе «творятся те же темные сделки между правдой и искусством, что и во всяком художестве», — говорит американский философ Сьюзен Сонтаг. И тем не менее фотографию считают достоверным свидетельством.

Поэтому истории о достижениях мы подкрепляем фотографиями. Если рассказываем о работе, то прикладываем портфолио, если об отпуске — показываем снимки.

Я покорил Белуху — самую высокую гору Алтая.

Фото показывает

До появления фотографии описывать мир приходилось только средствами литературы и живописи. Правда, получалось неточно, медленно и дорого. Но другого инструмента, чтобы фиксировать реальность, не было. Фотография освобождает искусство от этой обязанности: она «убеждает нас отказаться от описаний, напоминает о границах языка и советует употребить его инструменты для целей, более соответствующих их истинной природе». Такими словами французский писатель Поль Валери объяснил влияние фотографии на литературу.

Если мы хотим, чтобы собеседник представил себе какой-то предмет, проще показать фото, чем рассказывать словами. Потому что текст не умеет описывать достаточно точно.

Отдам котенка. Он серый, полосатый с голубыми глазами.

Фото не может объяснить

«Самое умное, что может предложить нам фотографическое изображение: „Смотри, это — поверхность. Теперь подумай — вернее, почувствуй, ощути интуитивно, — что за ней, какова должна быть реальность, если она выглядит так“».
Сьюзан Сонтаг

С помощью фотографии можно составить опись мира, но не объяснить его. Она воспринимает реальность статично: не называет причины и не прогнозирует следствия. Она не может обобщать, показывать закономерности и не знает сослагательного наклонения. С помощью фотографии невозможно познавать — она показывает только внешнее.

Сьюзан Сонтаг, чтобы проиллюстрировать эту мысль, сравнивает две газеты. В популистской и поверхностной «Дейли Ньюз» много фотографий: они развлекают и создают иллюзию достоверности. «Монд» адресована подготовленным читателям, и в ней вообще нет фотографий. Предполагается, что для такой аудитории картинка — несущественное добавление к анализу.

Когда чиновники рассчитывали бюджет на 2015 год, они предполагали, что цена нефти не опустится ниже $96 за баррель. Сейчас ее стоимость — $75. Всякий раз, когда средняя годовая цена нефти падает на $1, бюджет теряет $2 млрд, то есть около половины процента.
Нефть дешевеет по нескольким причинам. Одна из них — рост добычи в Ливии. В мае тут добывали 23 000 баррелей в день, в октябре уже 840 000 баррелей.

Итак, фотография служит свидетельством и отлично заменяет описания. А тексту остается аналитика: как это работает, почему и что будет дальше.

Еще по теме

Фотография не изменит мир
Фотография говорит за себя сама
Дизайн умеет убеждать

Что хотел сказать автор

Люди придумали много способов общаться: они разговаривают, поют, читают стихи, рисуют и лепят. Всё это — разные виды коммуникации. Я работаю только с одним видом — нехудожественным текстом. И мне любопытно, какое место он занимает в системе коммуникаций.

Текст начинает любое искусство
Учителя задают школьникам вопрос «Что хотел сказать автор?». Они считают его уместным и для стихотворений Бродского, и для картин Моне. Сама постановка вопроса подразумевает, что любое произведение начинается с нехудожественного текста и им же заканчивается. Как будто произведение проживает такой цикл:

  1. Автор создает мысль, выраженную простыми словами. Например, «советские люди забыли праздник Рождества, поэтому не получат изобилия, славы и бессмертия».
  2. Автор заворачивает эту простую мысль в образы и метафоры. Создает что-то вроде шифровки. Получается «Рождественский романс» Бродского.
  3. Читатель расшифровывает метафоры и заново формулирует мысль автора простыми словами. Получается лекция на Арзамасе .

В основе каждого произведения — нехудожественный текст. Понять произведение — значит заново сформулировать мысли, которые автор в нем спрятал.

Искусство живет параллельно
Художники насчет первичности текста не согласны. Они уверяют, что не загадывают загадок, не прячут смысл в метафорах. Говорят, что показывают читателю образы точно такими, какими сами их видят.

Эдвард Хоппер — художник и урбанист. Фото из парка Горького в Москве

О том же сказал фотограф Льюис Хайн: «Если бы я мог рассказать историю словами, мне не надо было бы таскать камеру». Значит, школьные учителя ошибаются: автор говорит ровно то, что хотел, и в той форме, которая передаст идею наиболее точно.

Многие из этого делают вывод, что искусство вообще не нужно объяснять словами. Однажды я была на семинаре по актерской пластике. Преподаватель сказал, что танцем можно выразить что угодно и доказательство показал пластическую импровизацию. Когда музыка стихла, голос из зала спросил:
— Ну и что всё это значило?
Другой зритель ответил:
— Все уже сказано. Танцем.

Если в произведении нет зашифрованной словесной мысли, то и анализировать нечего. Произведение и есть самое полное объяснение самого себя.

Текст рационализирует искусство
Даже если автор не заложил в произведение идею специально, он все равно проговорится. Когда архитектор строит дом, а художник рисует тюльпаны, он непроизвольно приносит в работу идеи эпохи и свое мировоззрение.

«Часто бывает, что художник действительно хочет что-то сказать, и обычно это такое очень болтливое искусство, очень литературное. Как для своего времени передвижники, допустим. Но очень многие вещи говорят с вами через постройку, через картину, хочет автор этого или нет, планировал ли он это вам сообщить или нет. На самом деле, когда художник именно хочет вам что-то сказать, вы всего меньше этому верите. Советская архитектура середины века — замечательный тому пример».
Историк искусства Вадим Басс

Художник в своей работе уже сказал всё, что хотел, в самой естественной форме. Поэтому спрашивать «Что хотел сказать автор?» — неверно. Но анализировать произведение можно: рационально описать то, что в искусстве живет в виде случайных оговорок. Такой анализ — не разгадка, не перевод, а самостоятельное произведение. Оно существует параллельно живописи, архитектуре или поэзии.

А школьникам я бы задавала вопрос так:

Клод Моне, «Тюльпаны Голландии», 1872

Что сказал автор? Или — о чем проговорился автор?

Еще по теме

Безликие тексты
Деталь и подробность
Эклектика
Сильные слова

Не верьте ученым на слово

Чтобы сформировать собственное мнение, мы должны опираться на знания ученых. Геев надо лечить или оставить в покое? Парковки должны быть платными или бесплатными? Мясо есть обязательно или вредно? Было бы безответственно высказываться на социальные темы, не спросив мнения специалистов: биологов, медиков, экономистов, градостроителей. Публицист У. Зинсер тоже так думает:

Только благодаря помощи специалистов, способных ясно осветить соответствующую проблематику, мы, все остальные, можем занять правильную гражданскую позицию по вопросам, в который за недостатком образования плохо разбираемся сами.

Но тут начинаются проблемы.

Не все ученые имеют отношение к науке
Год назад прочитала на «Ленте» статью о том, как знаменитый чилийский писатель, ученый и философ Дарио Салас Соммэр выступал на саммите государств БРИКС:

Мораль — материальна, потому что дана человеку самой Природой, существует в гармонии с ней и составляет основу жизни Вселенной. Нарушать нормы морали, то есть идти против законов природы, не только преступно и опасно, но и просто невыгодно. В том числе и экономически.

Звучит, как эзотерическая чушь, но ведь это мнение знаменитого ученого — значит, с ним нужно считаться. Чтобы узнать о нем больше, я поискала упоминания Дарио Саласа Соммэра в английской и испанской Википедии, его публикации в научных журналах. Не нашла ни того, ни другого.

Этот конфуз научил меня не доверять источнику только потому, что его называли «ученым» или «доктором наук». Чтобы сослаться на мнение специалиста, сначала нужно проверить:

  1. Достаточно ли он квалифицирован. Например, школьный учитель физики может не вполне корректно высказываться о теории струн.
  2. В какой области ученый работает. Например, высказывания математика о психологии не более обоснованы, чем мои высказывания о теореме Ферма.
  3. На какие исследования ученый опирается. Если исследования не было, значит, ученый озвучивает гипотезу, не более.
  4. В каком журнале опубликованы результаты исследования. Публикация в научном журнале — обязательное условие, чтобы считать информацию научно обоснованной.

К сожалению, самого факта публикации недостаточно: некоторые журналы называются научными, а публикуют любую чушь. Отличать хорошие журналы от плохих учит Ася Казанцева в книге «В интернете кто-то неправ»:

  1. Проверьте импакт-фактор (IF, индекс цитируемости). У лучших зарубежных журналов IF равен 30-50, у лучших российских — 6,98. Если у журнала индекс 0,5, значит, в нем публикуются статьи, от которых отказались все остальные издания.
  2. Поищите журнал в международных библиографических базах данных, вроде Scopus, Web of Science и Medline. Если журнала в списках нет, к нему нужно относиться с подозрением.
  3. Проверьте, есть ли у журнала пометка peer-reviewed. Она означает, что перед публикацией все статьи рецензируют другие ученые. Это позволяет еще до публикации отсеять материалы с ошибками в методике или описании.

Если хотите подробностей, откройте книгу «В интернете кто-то неправ» на Букмейте и отлистайте до главы «Краткий курс поиска истины». Там Ася подробно пишет, как отличить достоверную информацию от глупостей.

Ася Казанцева и ее книга «В интернете кто-то неправ»

Наука ничего не решает
Любой социальный вопрос делит людей на лагеря с разными интересами. Эти интересы для всех участников гораздо важнее, чем любые, даже самые обоснованные, научные доводы. Научные дебаты о социальных проблемах — это просто способ цивилизованно сводить друг с другом счеты.

Мне нравится, что об этом написал экономист Томас Пикетти в книге «Капитал в ХХI веке». Книга посвящена исследованию того, как распределяются богатства между гражданами разных стран. Вот как Пикетти видит роль своего научного исследования:

Вопрос о распределении богатств слишком важен, чтобы оставлять его на усмотрение одних лишь экономистов, социологов, историков и прочих философов. Он интересен всем — тем лучше. Конкретная, живая реальность неравенства очевидна всем, кто испытывает его на себе, и, разумеется, порождает резкие и противоречивые политические суждения. Крестьянин или дворянин, рабочий или промышленник, поденщик или банкир — каждый с того наблюдательного пункта, который он занимает, видит важные события (...) и формулирует собственное понимание того, что справедливо, а что нет. Вопросу о распределении богатств всегда будет присуще это неизбежно субъективное и психологическое измерение, которое носит политический, конфликтный характер и которое никакой анализ, претендующий на научность, не сможет устранить. К счастью, на смену демократии никогда не придет государство экспертов.

Пикетти говорит, что его научное знание может только сделать дебаты более обоснованными и сфокусировать на правильных вопросах. Но эксперт не может дать окончательные ответы: «Научный анализ никогда не положит конец ожесточенным политическим конфликтам». Я думаю, этот принцип применим к любому гуманитарному знанию.

picture.JPG

Нашла книгу Пикетти в небольшой библиотеке в Африке, в Абиджане. Думаю, это успех

Если вы беретесь сообщить научный факт, сначала убедитесь в его достоверности — не нужно плодить глупости и предрассудки. Но даже если вы цитируете научный журнал с IF 100500, не надейтесь, что ваше слово станет последним . В лучшем случае вам удастся направить дискуссию в нужное русло. В социальных вопросах людей волнуют их интересы, а не научные факты.

Ещё по теме:
« Имитация мыслей »
« Фотография не изменит мир »
Статья «Большинство научных публикаций — ложь»
Академик Андрей Зализняк о псевдонауке
Статья о сообществах, которые отрицают ВИЧ и СПИД, несмотря на все научные доводы

Почему русские пишут по-английски

Приходим с подругой в кафе, официантка приносит меню:

Посмотрите на него глазами человека, который плохо знает английский. Он хочет Tangerine dream, но не знает, как это произнести, чтоб не облажаться. Тангерин, танжерин? Можно сказать в переводе, но как правильно: мандариновая мечта или сны? Проще выпить сидра.

Если пишешь по-английски в России, то усложняешь жизнь всем. Некоторые тебя не поймут вовсе: для них английский текст — бессмысленный набор знаков. Другие поймут, но неточно, или исковеркают произношение. Вспомните марку сигарет More: покупатели их называли и «море», и «мор». Многие читатели вас поймут, но все равно потратят на перевод лишние усилия. Раз так, логично в России писать по-русски, но почему-то это не принято.

В России любят писать по-английски: список блюд, названия компаний, статусы в Фейсбуке. Зачем люди все усложняют? У меня есть несколько версий.

Это престижно

Первое, что приходит в голову — это престиж. Рудимент советской психологии: все иностранное недоступно, дорого, а потому желанно. Назови компанию на латинице — она будет выглядеть серьезнее. Напиши меню в кафе на английском — к тебе потянутся образованные современные люди (а не простолюдины, которые тангерин от танжерина отличить не могут).

Английский язык используют, чтобы повысить статус: модельер Alexander Terekhov, ресторан Geraldine, мессенджер Telegram.

Это неточно

Слова на иностранном языке кажутся менее точными. Пока переводим их на свой, мы проводим логическую операцию, по пути теряются эмоции и конкретика.

Однажды в поезде я познакомилась с Чинарой из Киргизии; она рассказала, как работала на стройке с узбечками. Все между собой общались по-русски. Во время обеденного перерыва узбечки болтали и мешали Чинаре вздремнуть. Она сделала замечание — без толку. Прикрикнула «Заткнитесь!» — без толку. На следующий раз она подготовилась заранее: когда узбечки стали галдеть, Чинара снова крикнула «Заткнитесь!», но на этот раз по-узбекски. Они замолчали сразу, рефлекторно.

Вот как это работает:

Чинара говорит Узбечки слышат
Заткнись! Какое-то русское слово, кажется, оно означает требование замолчать
Овозингни ўчир! Заткнись!

Родное слово сработало лучше, потому что узбечки восприняли его непосредственно — как готовый конкретный смысл. А иностранное слово — это полуфабрикат: его еще надо распаковать и приготовить.

Английский язык используют, когда нужно передать значение приблизительно. Например, корпоративный meeting — это какое-то собрание людей: то ли совещание, то ли планерка.

Это метафорично

Поскольку английское слово мы воспринимаем абстрактно, оно кажется многозначным, открытым для интерпретаций.

Моя коллега из Техаса сделала на запястье татуировку «Люби». Ее российским друзьям это показалось странным, хотя татуировки Love их не удивляют.

С русским словом «люби» нас связывают долгие бытовые отношения. В нем звучат все однокорненные, весь семантический ряд: и Любовь Андреевна из соседнего подъезда, и «ты любишь чай с сахаром или без?». Слово ассоциируется с десятком бытовых ситуаций, поэтому кажется очень простым и конкретным. А Love для нас — это любовь в широком и абстрактном смысле. Для американцев все работает так же, только наоборот.

«Другой мир» — просто и плоско. Кажется, что в another world заключено гораздо больше смысла

Английский язык используют, чтобы фраза казалась содержательней, чем на самом деле. Латынь для этого тоже подходит: оmne ignotum pro magnifico est.

===
Я не переводчик и не лингвист: все написанное — мои субъективные догадки. Буду рада, если накидаете в комментарии экспертные мнения или свои субъективные догадки.

Поправьте меня, если «Заткнись!» по-узбекски не «Овозингни ўчир!» — я переводила по словарику и могла ошибиться.

Ещё по теме

Пост Димы Неяглова «Иностранные названия в русской речи»
Пост Максима Ильяхова «Не бойтесь писать и говорить по-русски»
Эклектика
Сильные слова

Имитация мыслей

— Иногда думаю, что мы только множим предрассудки и упрощения для некомпетентных читателей.
— Разве не это предназначение интернета?
Из разговора с коллегой

В тексте главное — содержание. Над ним автор работает дольше всего: исследует тему, анализирует факты и делает выводы. Вторая часть работы — сделать так, чтобы содержание было легко усвоить. Для этого придуман инфостиль — набор приемов, которые делают текст простым, однозначным и кратким. Сначала содержание, потом форма.

Но часто автор переворачивает всё с ног на голову: использует формальные приемы инфостиля, а над содержанием работает недостаточно. Такая статья может казаться ёмкой: у нее хорошая структура, нет воды и стоп-слов. Но в ней нет и глубокой мысли, а вместо фактов — предрассудки. Читатель получает правдоподобный текст, а не правдивый. Это имитация.

Почему автор не копает глубоко
Любой текст опирается на общеизвестные истины. Читатель уже что-то знает о мире, и на основе этих знаний автор строит новую мысль.

Земля круглая, поэтому географию океанов и материков трудно перенести на плоскость.

«Земля круглая» — очевидное, «трудно перенести на плоскость» — новое. Автор мог бы рассказать о форме Земли подробнее: привести доказательства и ссылки на источники. Но тогда он ушел бы слишком далеко от темы. Поэтому автор просто ссылается на общеизвестную информацию — это экономит время.

Тот же прием — объяснение до ближайшего известного — используют в школьной математике. Чтобы доказать теорему, ученик разворачивает логическую цепочку не до конца, не до аксиомы. Он пишет формулы только до тех пор, пока не сведет теорему к ранее доказанной. Тогда считается, что он сделал свою работу. В нашем примере «Земля круглая» — это ранее доказанное, объяснять это заново не нужно.

Как автор решает, что тезис не требует доказательств? Субъективно. Он считает ранее доказанным всё, что у него самого не вызывает сомнений: Волга впадает в Каспийское море, делать зарядку полезно для здоровья, выходить из зоны комфорта нужно для личного роста. Проблема в том, что автор не всегда отличает научные знания от предрассудков. Если он поднимет источники, то увидит: многие его рассуждения построены не на ранее доказанных истинах, а на популярных заблуждениях.

Как тиражируют заблуждения
Например, автор пишет: «Как известно, для личностного роста нужно выходить из зоны комфорта». Потом наводит инфостиль — убирает вводное слово и модальность. Получается мощно, без воды: «Сильные люди не прячутся в зоне комфорта». Здорово, можно публиковать.

Здесь «сильные люди не прячутся» — новое, а «зона комфорта» притворяется общеизвестным. А вы знаете, что такое «зона комфорта»? Я — нет.

Гуглим «зона комфорта». Результаты делятся на два типа:

  1. Доклады экологов про оптимальную среду для жизни животных. В этих статьях всё хорошо с доказательствами и ссылками на источники.
  2. Статьи о зоне психологического комфорта. Авторы советуют из нее выйти, чтобы достичь профессионального и личностного роста. При этом не дают определения термину, ссылок на источники и доказательств.

Подозрительно, гуглю дальше.

Термин «зона комфорта» придумали экономисты, а популяризировал менеджер-теоретик Элистер Уайт. В своей работе «Из зоны комфорта к управлению эффективности» он советует менеджерам всегда держать работников в тонусе. Когда сотрудник только приходит на работу, он старается изо всех сил, поэтому работает с бешеной эффективностью. Но потом он успокаивается, привыкает, и его производительность падает. Это и есть «зона комфорта» — состояние, когда ситуация знакома, человек её контролирует, у него нет беспокойства и стресса.

Если вывести работника из зоны комфорта, у него повысится внимание и производительность. Он будет действовать, как при пожаре — мобилизует все ресурсы. Чтобы добиться такого результата, менеджер Уайт разработал систему наказаний и поощрений.

Из зоны комфорта не выходят, из нее выводят — менеджеры для увеличения производительности труда подчиненных. Успешность этой методики оценивается по прибыли хозяина компании, а не по благополучию испытуемого. Я не нашла психологических исследований, которые бы доказывали, что состояние постоянного стресса полезно для развития личности.

Моего расследования по Википедии недостаточно. Чтобы написать статью о «зоне комфорта», автору пришлось бы копать дальше, читать первоисточник — работу Уайта. Потом сопоставить ее с исследованиями психологов. Тогда получится содержательная статья. Плохо, если автор ссылается на термин «зона комфорта», как на общеизвестный, хотя сам понятия не имеет, что за ним стоит.

Как перестать имитировать
Опираться на предрассудки просто. «Кризис в Греции случился оттого, что греки ленивы, но жить привыкли богато» — можно написать об этом статью и чувствовать себя экономическим экспертом. Но настоящая работа начинается с сомнения. Хороший автор посмотрит статистику, сверит данные — и поймет, что за ответом надо лезть гораздо глубже.

Все копирайтеры иногда пишут ерунду — мы не можем хорошо разбираться сразу во всех темах. Но знать все не нужно, нужно только воспитать в себе скептицизм: сомневаться в любой общеизвестной истине, исследовать. 90% усилий тратить на содержание, и только 10% — на работу со стилем.

Иначе автор научится инфостилю, а писать будет всё равно пустышки. С одним только преимуществом — его пустышки будут короче, чем у других авторов.

P.S. С информацией для поста помогла Лена Волкова — спасибо ей.

Еще по теме

Академик Андрей Зализняк о псевдонауке via Илья Бирман
Дайджест книги Майкла Харриса «Со всеми и ни с кем»
Лена Волкова о презумпции в лингвистике
Сергей Король про жизненный опыт
Мой пост «Объяснять без занудства»
Мой пост «Зачем мы всё это делаем»

«Бизнес в интимной близости с народом»

У меня юбилей: год назад я стала копирайтером. Взяла интервью у подруги, написала статью и отправила редактору рассылки «Мегаплана» Максиму Ильяхову. Он статью не взял — сказал, слишком жесткая. Зато предложил написать несколько текстов для «Мегапрорыва». Для меня с этого началось всё самое интересное.
Вот та первая статья, публикую без правок.

.
Михаил Смолянов уже рассказывал , как начинающему предпринимателю сдвинуться с мертвой точки: «Нет денег на аренду и ремонт? Купи вагончик. Нет денег на вагончик? Арендуй угол на кухне». Бизнес Зои начинался с тряпичной палатки возле метро, но за 10 лет продвинулся немногим дальше. В ее истории — этика продаж, цена взаимопомощи и мечты Робин Гуда.

13 000 в день

В начале двухтысячных родители Зои разбивали шатер с канцтоварами каждое лето и сворачивались с первыми холодами. Вскоре переехали в стеклянный ларек в прикассовой зоне универсама, потом на второй этаж, в помещение попросторней. Похоже на success story? Но собственник поднял аренду в два раза, и бизнес переместился в небольшой закуток в Олимпийской деревне.

Мы приезжаем на место: лестницы, бетон и граффити, как в Бронксе. За железной решеткой небольшой магазинчик, на полках — обычный стафф из розовых блокнотиков, школьных тетрадей и офисных папок. Поверх витрин разложены семена. «Летом для канцтоваров мертвый сезон, вот и выкручиваемся», — поясняет Зоя. Зимой тут бывает холодно, туалета нет, ремонт и вывоз мусора за свой счет. Такая вот проза.

Финансовый расклад такой: аренда обходится в 50 тысяч, каждый год в мае поднимают на 20%. Продажи зависят от сезона: в марте 13 000 в день, в июле — 4 000, а в сентябре 35 000. Осенью бизнес набирает жирок, летом — сбрасывает.

Вut I feel nothing

Олимпийская деревня — замкнутый район, Зоя знает многих покупателей по именам. Школьные тетрадки завозит с учетом пожеланий родительского комитета и классных руководительниц. Ради индивидуального заказа может поехать на склад в выходной день. Как-то одна мама пришла с заданием по ИЗО — «зимняя поделка». Они с Зоей больше получаса выбирали сюжет и материалы, а через две недели дочка зашла поблагодарить: она выиграла районный конкурс, перешла на городской.

В глубине района живет один дедок, он выбирается в город за покупками раз в месяц. К Зое он приходит за стержнями для ручки и, как расплатится, устраивается на стульчик отдохнуть. Пока сидит, рассказывает о жизни. Ответов не слышит, так что разговор всегда проходит в форме монолога. Говорит, при Сталине было лучше, страну спасут только расстрелы, а в США их уже практикуют — он по телевизору видел.

Недавно в Деревне появились итальянцы. Один из них зашел поздравить Зою с Восьмым марта, принес конфеты и фрукты. Местные на предпринимательницу реагируют не всегда галантно. «В 40-градусный мороз у нас доводчик сломался, — рассказывает Зоя. — Стою с отверткой, чиню. Проходит дедок и спрашивает вот так в лоб: „У тебя что, мужика нет?“ — Ну что на такое ответишь!?»

Мы с Зоей отправились в торговый центр выпить кофе. Она сняла куртку, под ней — футболка с принтом в стиле американских афиш 40-50-х годов. Целующаяся парочка и подпись: «And finally I am in his arms his lips are against mine but I feel nothing! Nothing!» /И наконец, я в его объятьях, его губы прижимаются к моим, но я ничего не чувствую! Ничего!/

Смотреть на людей как на потребителей

«Мне не нравится этот хищнический момент: или выжимаешь из тех, у кого и так ничего нет, или сам пропадаешь», — говорит Зоя. Когда импорт и аренда дорожают, есть только один способ остаться на плаву — повысить цены.

«Но я не могу смотреть на людей как на просто потребителей — у них зарплата, да и вообще жизнь, такая же, как у меня», — вопросы этики вынуждают Зою снижать цены чуть не до уровня закупочных, дотошно подбирать дешевые аналоги. «Когда работала в магазине элитных мужских трусов, меня это не парило», — добавляет бизнес-леди.

В своей работе она видит смысл — социальный, если хотите. В районе полно продуктовых магазинов, но остальная инфраструктура не развита. Вот одна предпринимательница владела тут двумя точками: зоомагазин и хозтовары. А потом владелец площади внезапно поднял цену аренды в два раза, и магазины закрылись. Одно из помещений потом еще год стояло пустым. Поэтому Зою покупатели то и дело спрашивают: «Вы не закроетесь?» — но она не может ответить с уверенностью.

«Я б мухлевала, как все»

Зоя забирает 20% от дневной выручки, сегодня это 2800. На три дня в неделю ее заменяет мама, месячный отпуск они не могут себе позволить.

«Нанимали как-то женщину, она тоже работала за процент. Она нас обнесла тысяч на 20 — 30. Кажется, что сумма небольшая, но в мелком бизнесе и она решает. Тогда как раз сезон был: если недополучаем, то потом в бюджете весь следующий год зияют дыры», — пояснила Зоя.

У ее мамы предложение простое — поставить камеры. Дочь смотрит на проблему иначе: высокую зарплату они обеспечить не могут, значит, наемный работник в любом случае будет недоволен и найдет способ что-то урвать. «Если бы я работала, я б мухлевала, как все продавцы», — с таким аргументом она уговорила маму отказаться от наемного труда в принципе.

«В моих мечтах все уже получилось»

Зоя хочет сбежать в ресторанный бизнес: «В Москве все время едят, но не хватает атмосферных, авторских заведений». К тому же булочки и кофе — не первая необходимость, а с обеспеченных людей брать деньги проще. Это должно быть кафе на 10-15 посадочных мест с вегетарианским меню и огромными кружками кофе. Зоя хочет все готовить сама.

Бизнес-плана пока нет, есть только желание: «В моих мечтах я представляю все с того момента, когда уже получилось».

Когда мы уже спустились в метро, Зоя достала еBook: «Ты знаешь, что среди пчел есть воры и пьяницы, причем их деструктивное поведение обостряется во время застоя в производстве?». Она читает книгу «Взаимопомощь как фактор эволюции» — Петр Кропоткин развивает мысль о том, что сплоченные виды имеют большие шансы на выживание.

Конспект: как писать о себе и о компании

В Школе редакторов Максим Ильяхов учит студентов писать тексты о себе и о компании. Если хотите в этом прокачаться, присоединяйтесь:


Мы поговорим о том, как написать текст о себе или о своей компании. Но сначала обсудим аудиторию, цель и задачи.

Казалось бы, зачем это нужно? Можно собрать шаблоны удачных текстов в гугл-документ и по ним писать тексты, когда понадобится. Многие копирайтеры так и делают: берут шаблон из книги известного автора, подставляют свою фактуру и получается текст о компании. Дешевые тексты делаются так. Но в таком случае результат будет непредсказуемый: текст может попасть в аудиторию и ее проблемы, а может не попасть.

Чтобы написать текст с предсказуемо хорошим результатом, нужно понять:

  • для кого пишем  —  аудиторию,
  • зачем пишем  —  цель,
  • что нужно сделать, чтобы достигнуть цели  —  задачи.

Почему текст не работает
Предположим, соискатель Олег пишет по шаблону письмо работодателю. Получается так:

Здравствуйте!
Меня зовут Олег, прошу рассмотреть мою кандидатуру на вашу вакансию.
Я учился в ГОШ №34, закончил ГПРГУБ по специальности «Стали и сплавы».
Ранее работал на заводе «Химфак» и курьером в пиццерии «Домино».
Я стрессоустойчивый, коммуникабельный и амбициозный.
Буду рад работать в Вашей компании!

На первый взгляд нормальный текст, но Олег не прошел даже первый фильтр  —  его резюме попадает в мусорку кадровика. Почему? Потому что он не подумал об аудитории и ее потребностях.

Когда компания открывает вакансию, ей приходит 250 откликов от соискателей. Из них: 150 неадекватны, 30 не соответствуют формальным критериям, 50 без опыта работы, 10 хотят слишком много денег. Остается 10 вменяемых  —  именно их позовут на собеседование. Задача кадровика отсеять всех неадекватных и тех, кто не соответствует формальным требованиям вакансии.

Аудитория —  кадровик. Он хочет набрать для руководителя людей, формально подходящих на вакансию. Отфильтровать неадекватов.

Цель  —  помочь кадровику увидеть, что вы формально соответствуете требованиям вакансии и вменяемы.

Задача — перечислить требования и объяснить, почему вы им соответствуете.

Олег претендовал на вакансию редактора, но забыл об этом сообщить. Он думал, что это само собой разумеется. Но в компании открыто 20 вакансий, и кадровик даже не понял, каким требованиям пытается соответствовать Олег: вакансии редактора, фарцовщика или грузчика. Олег об этом не подумал, поэтому его резюме не сработало.

Дальше кадровик увидел как минимум три красных флага: вуз не по специальности, кем Олег работал на заводе  —  не ясно, а опыт работы курьером не поможет ему в работе редакции. Дальше Олег может сколько угодно писать, какой он стрессоустойчивый. Но он уже срезался по формальным показателям: недостаточно образования и опыта.

Как написать текст о себе
Итак, прежде чем что-то писать, мы определяемся с аудиторией, целью и задачами.

С аудиторией можно не угадать: не всегда знаешь, попадет твое резюме на стол кадровику, руководителю отдела или директору. Если не знаем точно  —  предполагаем.

Цель нельзя формулировать в своем мире: получить работу, заработать денег. Она должна быть направлена в мир аудитории: помочь человеку справиться с его проблемой.

Задачи  —  перечислить свои навыки, подтвердить это доказательствами. О том, какие именно навыки нужны, работодатель часто пишет в описании вакансии. Если нет  —  догадываемся. Мы не описываем навыки и опыт работы, которые не нужны для этой конкретной вакансии.

Составляем такой план:

Аудитория  —  руководитель отдела. Он хочет узнать, подходите ли вы для вакансии, справитесь ли с работой.

Цель  —  помочь руководителю увидеть, что вы будете ему полезны, справитесь с работой, снимите его проблемы быстро.

Задачи  —  сообщить, что готов готов приступить через 2 недели, и показать:

  • редакторский навык,
  • опыт самостоятельной работы,
  • опыт управления людьми,
  • знание темы,
  • умение делать страницы в интернете.

А еще поздороваться, попрощаться и дать контакты.

Потом берем этот план и раскрываем каждый пункт. Сначала надо представиться, назвать вакансию. А потом прямо назвать каждый навык, привести доказательства и сделать вывод. Получается примерно так:

Здравствуйте!
Меня зовут Олег Иванов. Хочу работать редактором «Тинькофф журнала».
Я люблю писать и редактировать. Работаю редактором с 2010 года, выпускаю сайты, статьи, информационные продукты. Работал в РБК редактором спецпроектов: писал и готовил к публикации текст, согласовывал с рекламодателем. Буду рад создавать аналитические статьи в вашем интернет-журнале.
/ ссылки, примеры статей /
Я люблю и умею работать самостоятельно. Я 2 года работал удаленно на издательство «Феникс», сидя в лондонских библиотеках и парижских кафе. Никогда не срываю сроки, потому что я молод, холост и амбициозен. Вы можете поручить мне сложную задачу и я справлюсь с ней сам.
/ ссылки на работу в изадетельстве /
Могу управлять другими людьми. До 2010 года возглавлял дизайнерский отдел в студии «Лебединое озеро». Не боюсь строго спрашивать с подчиненных, вижу весь проект целиком, не ухожу в детали. Уверен, что могу возглавить и редакцию.
Разбираюсь в бизнесе. В РБК я писал о компаниях госсектора и макроэкономике. Много знаю о проблемах мелкого бизнеса, потому что вся моя семья — индивидуальные предприниматели. Я с легкостью справлюсь с редакторскими статьями в вашем журнале.
/ ссылки на статьи /
Умею делать вебстраницы на Вордпрессе с помощью фреймворков. Знаю на базовом уровне КСС и Яваскрипт. Если нужно не только написать, но и сверстать текст в интернете, я с этим справлюсь.
/ ссылки на работы /
Если я вам подхожу, готов пообщаться и приступить к работе через 2 недели. Мой телефон: 8 903 123—45—67.
Всего доброго!

Итак, мы узнали, кто наш читатель, что ему нужно, как мы можем с этим помочь. Мы показали, что будем полезны, и доказали это примерами. В конце оставили телефон для связи.

Как написать текст о компании
Также: сначала думаем об аудитории, цели и задачах. Например, мы пишем текст о детской школе английского языка.

Аудитория  —  родители, потенциальные клиенты.

Цель  —  помочь им увидеть, что мы лучше всех научим их ребенка английскому языку.

Задачи —  показать преимущества и снять страхи:

  • отличные методисты,
  • опытные преподы (фотки),
  • спец-учебники (картинки),
  • проверенные детские методики (план урока),
  • уроки в игровой форме (видос),
  • игры только обучающие,
  • хорошее оборудование (фото).

Не забыть представиться, назвать полезное действие, а в конце поставить колл-ту-экшен.

Школа английского языка «Инглиш-кид»
Обучаем детей 7—15 лет. Делаем так, чтобы дети полюбили английский язык и учили его с интересом всю жизнь.
У нас работает команда методистов педагогических вузов Москвы. Составляют программы, которые интересны детям и подросткам, учитывают особенности их развития. Детям интересно, потому что материал создан специально для них.
Преподаватели — выпускники педвузов Москвы. Нанимаем… Тестируем… Обучаем… Следим… Помогаем… Если ребенку… Мы понимаем, как важна личность преподавателя для обучения, поэтому нанимаем тех, к кому бы хотели водить своих детей.
У нас оксфордские учебники, но мы используем не только их, но и собственные разработки. Благодаря нашим учебникам…
(Картинки с подписями: что за разработки)
К каждому учебнику разрабатываем методику… Благодаря нашим методикам дети не тратят время на ненужные упражнения, а учат только то, что поможет им в жизни.

Так мы раскрываем каждый пункт плана.


Ну вот и всё. Домашнее задание к вебинару  — текст о компании . Скоро там появятся комментарии Максима Ильяхова.
Появились.

Как создать бренд

Когда мы решили открыть кофейню, Света сказала:
— Давай подумаем про концепцию. О чем будет наш бренд?
— Не поняла. Ты название хочешь придумать?
Я считала, что в малом бизнесе работает так: придумываешь название, которое понравится сестре, маме и коту; открываешь кофейню «Рукавички». Всё. Но Света меня переубедила. Сейчас мы вместе расскажем, как создать бренд, что это такое и зачем он нужен малому бизнесу.

Бренд — это причина, по которой вас предпочтут конкурентам. У крупных компаний и без бренда много преимуществ: история на рынке, развитая сеть и деньги на рекламу. У малого бизнеса нет ни истории, ни сети, ни денег. Чтобы выделяться среди конкурентов, нужно добавить продукту идею. Все варят вкусный кофе, но почему должны выбрать вас? Что вы продаете, кроме кофе? Лайфстайл, мечту, сообщество? Тут выручает сильный бренд.

Что такое бренд

Бренд — это не логотип и название, а идея, которая стоит за вашим проектом. Эта идея связывает все элементы бизнеса.

Например, Максим Журило сделал спортивные школы для взрослых «I love supersport». Он ориентировал бренд на состоятельных людей, вроде тех, которые работают в большой консалтинговой четверке.

Максим начинал бизнес пять лет назад, когда жители больших городов были больны достигательством: челлендж, зарубки, «сейчас я докажу всем и выложу потом в соцсети». На этом построены все детали его бизнеса. Когда клиент начинает курс, ему дают красивую карточку: такого-то числа ты пробежишь там-то забег. Потом он приходит на завтрак знакомиться с другими достигаторами. В конце получает медаль, фотографируется для соцсеток.

Кажется, что все эти детали подобраны случайно, но на самом деле они все связаны с концепцией бренда компании. Что важно целевой аудитории? Им важно получить ачивку — значит, сделаем медали. Им важно похвастаться — значит, сделаем совместные завтраки. Все детали не случайны.

Источник: ilovesupersport.com

Бренд — это содержание бизнеса: он определяет, что вы продаете, кому и как.

Где искать идею бренда

Хорошая идея рождается на стыке трех знаний: знание о клиентах, о вашей команде и о контексте.

Знание о клиентах. Чаще всего предприниматель начинает бизнес, чтобы решить собственную проблему: мне негде выпить чашку идеальной альтернативы — открою кофейню. Если вы с помощью бизнеса решаете собственную проблему — это отлично, это будет вас подстегивать. Но важно проверить, есть ли такая же проблема у других; много ли людей, готовых платить за решение. Так что первым делом изучите аудиторию: кто ваши клиенты, чью проблему вы решаете.

Когда задумали кофейню Stories, мы решали свою проблему. Мы — офисные работники, и атмосфера опенспейса нас угнетает. В офисе мы ходим на нудные совещания, делаем презентации и бесконечно отвечаем на емейлы. «А пойдем выпьем кофе!» — с этого для офисных работников начинается самое интересное. Кофейня — это не место, где наливают кофе. Это пространство общения и творчества, в ней главное — люди и идеи.

Мы спросили у других офисных работников, и они рассказали то же самое: «Бывает, я пью по 5-6 чашек кофе в день. Не потому что подсела на кофеин или не могу проснуться, просто все интересные встречи проходят в кофейне, кофе ассоциируется с общением и вдохновением». Так мы поняли, что интерес у аудитории есть.

Даже если вы сами — часть аудитории своего бизнеса, не думайте, что знаете о ней всё. Проверьте себя: расспросите будущих клиентов, какие у них проблемы и готовы ли они платить за решение.

Знание о команде. Бизнес, который не прет вас и вашу команду, быстро надоест. Подумайте: во что вы верите; что хотите изменить в мире или жизни вашей аудитории? Что вы умеете делать лучше всего?

Кофейню Stories задумали Света и Саша вдвоем, а потом нашли себе в команду Иру.

Свету задевает, если она видит в офисе коллегу со стаканчиком из ближайшей дурной кофейни: «Хэй, это же не кофе! За те же деньги можно найти действительно хорошую чашку!» — Свете хочется, чтобы люди ценили себя и находили лучшее. Она любит кофе и верит, что он должен быть доступен для всех, а не только для клуба снобов-ценителей.

Саша — редактор. Она верит, что тексты способны менять людей: одна трогательная история может изменить настрой человека на целый день. Веселые истории, удивляющие и вдохновляющие — больше всего люди любят истории про людей. Саше интересно находить и записывать маленькие истории о жизни людей в городе.

Ира вписалась в команду, потому что любит заботиться о людях: если она неделю не варит кофе и не общается с гостями, ей становится грустно.

Мы вложили в бренд Stories то, что важно для нас самих: хороший кофе, истории и общение с гостями. Всё сложилось.

Сделать продукт для вашей аудитории можно сотней разных способов, и ни один из них не будет «неправильным». Найдите то решение, которое отражает интересы и ценности участников команды.

Знание о контексте. Помимо ваших клиентов и вашей команды есть весь остальной мир: конкуренты, тренды и новинки. Нельзя построить успешную кофейню, не выяснив, как развивалась кофейная культура последние 10 лет, и в какую сторону она развивается сейчас. Вы — часть индустрии, часть городского пространства и часть общества. Стоит подумать, чем вы будете отличаться от конкурентов, какой тренд можете подхватить и что скажете нового для рынка.

Сначала мы залезли в культурный контекст. Люди в соцсетях всё меньше постят фотки и больше — сторис. Сторис — это момент, который ты ловишь и которым делишься. Вот это ощущение себя здесь и сейчас — это то, что мы захотели взять в концепцию кофейни. Так у нашей бренд-идеи добавилось два элемента: название Stories и стаканчики с историями из соцсетей.

Один из первых макетов для наших стаканчиков

Потом мы изучили конкурентов и поняли, что хотим вписаться в нишу между массовыми понятными дешевыми кофейнями и хипстерскими снобскими дорогими.

Мы сделали условную карту кофеен: разделили их по качеству и цене. Наша ниша — качество, почти как в Даблби, цена — почти как в Кофепорте

Затем мы пошли в кофейни конкурентов, чтобы попробовать кофе, побщаться с бариста. И тогда мы заметили на кофейном рынке проблему.

Кофейни второй волны (Ван бакс, Кофикс, Кофепорт) предлагают доступный и простой кофе: продают недорого, общаются с клиентами без снобизма. Но кофе у них невкусный.

Кофейни третьей волны (Даблби, Камера Обскура, Лес) варят отличный кофе, но не умеют общаться с гостем на его языке. Они могут предложить замороченную альтернативу, но не хотят объяснять, что это такое. Кофейни третьей волны создали вокруг себя закрытый клуб ценителей, и сторонним людям в этой тусовке неловко.

Макдональдс это тоже заметил и высмеял хипстерские кофейни в рекламе

Так мы поняли, что хотим сделать хороший кофе понятным: составим простое меню, научим бариста говорить о зерне так, чтобы поняла даже моя бабушка.

Потом мы нащупали ещё одну проблему рынка: кофейни продают кофе, хотя люди ходят к ним не за этим. Классное исключение — Старбакс: они продают не кофе, а атмосферу, стиль жизни. А ещё — легенду, будто они варят не просто чашку кофе, а «капучино специально для Вани», «латте специально для Пети». Мы решили развить эту идею: решили, что на наших стаканчиках будет не просто имя гостя, а его история.

Когда изучили контекст и конкурентов, мы решили сделать ставку на сервис: сделать хороший кофе недорогим и понятным, чтобы гостям не было неловко зайти; найти бариста, которые будут не просто варить, а общаться. Показать каждому гостю, насколько он значим: может написать свою историю, и она появится на стаканчике кофе.

Изучите контекст: культуру, конкурентов, тренды в индустрии. Из этого может родиться идея.

Как собрать все части в концепцию

Если вы подумали про аудиторию, ценности команды и контекст, то у вас появились идеи. Теперь осталось их сгруппировать в ёмкую концепцию. Чтобы это сделать, попробуйте объяснить свою идею друзьям. Сначала они будут спрашивать: «Подожди, я не понял, так вы истории в соцсетях пишете или на стаканчиках? У вас бариста будет общаться с гостями, или вы сделаете пространство, где гости будут общаться между собой?» — люди будут искать в вашей концепции противоречия, и это хорошо. Через 10 разговоров вы сможете объяснить свою идею в двух словах. У нас получилось в четырех абзацах:

Мы — городская кофейня Stories. Делаем хороший кофе недорогим и понятным, воюем с кофейным снобизмом. Но главная наша фишка — сервис.

Для нас кофейня — это не место, где наливают кофе, это пространство общения. Наши бариста умеют завести интересный разговор, дают гостю новый опыт. Наши бариста — как бармены из американских фильмов: помнят гостей по именам; знают, что сварить, если просят «как обычно».

Кофейню Stories мы строим вместе с гостями: каждый из них может стать героем нашей истории. Они делятся с нами удивительными моментами жизни, а мы печатаем их истории на стаканчиках. Мы верим, что одна веселая история может изменить настрой человека на целый день.

Кофейня Stories — это кофе и истории.

Когда вы сформулируете концепцию, дальше можно думать про название и все-все детали бизнеса. Из нашей концепции родилось название Stories, идея писать истории на стаканчиках, проводить конкурсы в соцсетях. Концепция убедила нас нанимать бариста, которые умеют не только варить кофе, но и общаться с людьми. Концепция диктует нам, у кого закупать зерно, каким должен быть интерьер. Любое решение в бизнесе для нас начинается с этих четырех абзацев.

Когда бренд не нужен

Разрабатывать бренд не обязательно, если у вас есть неконкурентное преимущество: например, вам по знакомству досталась точка в бизнес-центре. Вы просто варите безымянный кофе, а владелец центра не пускает на территорию другие кофейни. Работники будут покупать кофе у вас, никуда не денутся — тогда бренд не так важен.

Бренд не обязателен, если вы рассчитываете на проходящий трафик. Например, туристов, которые купят один раз и вряд ли когда-нибудь к вам вернуться. Тогда достаточно яркой фишки: необычной упаковки, интересной подачи. Фишка — это форма без содержания: она привлекает покупателя один раз, второй, а на третий надоедает. Но, если вам покупатель нужен на один раз, фишки достаточно, и бренд не так важен.

Бренд не обязателен, если вы придумали инновацию. Например, за названием «Даблби» скрывается милая семейная история («Даблби» — это ББ, «Бабушка Бэтмен». Так дочь основательницы называет свою бабушку), но за ним нет никакой концепции. Но «Даблби» могут себе это позволить: они были новаторами на рынке — до них никто не делал массовые спешалти-кофейни. Они сделали совершенно новый и востребованный продукт, поэтому людям было не важно, есть ли за брендом какое-то содержание. Если вы тоже делаете инновационный продукт, то вам бренд не так важен.

Короче

Бренд — это причина, по которой вас предпочтут конкурентам. Малому бизнесу он помогает привлекать клиентов.

Бренд — это всегда про содержание, а не про форму. Чтобы его придумать, подумайте о трех вопросах: о клиентах, о вашей команде, о контексте.

На основе трех знаний сформулируйте концепцию — она поможет продумать все детали бизнеса: название, логотип, интерьер, бизнес-процессы.

Бренд не так важен, если у вас есть неконкурентное преимущество, если вам не нужны постоянные клиенты или если вы придумали инновационный продукт.

Статья впервые опубликована в «Жизе» — блоге Эвотора